Универсальная хрестоматия. 1 класс - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Путаница
Замяукали котята:«Надоело нам мяукать!Мы хотим, как поросята,Хрюкать!»
А за ними и утята:«Не желаем больше крякать!Мы хотим, как лягушата,Квакать!»
Свинки замяукали:Мяу, мяу!
Кошечки захрюкали:Хрю, хрю, хрю!
Уточки заквакали:Ква, ква, ква!
Курочки закрякали:Кря, кря, кря!
Воробышек прискакалИ коровой замычал:Му-у-у!
Прибежал медведьИ давай реветь:Ку-ка-ре-ку!
Только заинькаБыл паинька:Не мяукалИ не хрюкал —Под капустою лежал,По-заячьи лопоталИ зверюшек неразумныхУговаривал:«Кому велено чирикать —Не мурлыкайте!
Кому велено мурлыкать —Не чирикайте!Не бывать вороне коровою,Не летать лягушатам под облаком!»
Но весёлые зверята —Поросята, медвежата —Пуще прежнего шалят,Зайца слушать не хотят.Рыбы по полю гуляют,Жабы по небу летают,
Мыши кошку изловили,В мышеловку посадили.
А лисичкиВзяли спички,К морю синему пошли,Море синее зажгли.
Море пламенем горит,Выбежал из моря кит:«Эй, пожарные, бегите!Помогите, помогите!»
Долго, долго крокодилМоре синее тушилПирогами, и блинами,И сушёными грибами.
Прибегали два курчонка,Поливали из бочонка.
Приплывали два ерша,Поливали из ковша.
Прибегали лягушата,Поливали из ушата.
Тушат, тушат – не потушат,Заливают – не зальют.
Тут бабочка прилетала,Крылышками помахала,Стало море потухать —И потухло.
Вот обрадовались звери!Засмеялись и запели,Ушками захлопали,Ножками затопали.
Гуси начали опятьПо-гусиному кричать:Га-га-га!
Кошки замурлыкали:Мур-мур-мур!
Птицы зачирикали:Чик-чирик!
Лошади заржали:И-и-и!
Мухи зажужжали:Ж-ж-ж!
Лягушата квакают:Ква-ква-ква!
А утята крякают:Кря-кря-кря!
Поросята хрюкают:Хрю-хрю-хрю!Мурочку баюкаютМилую мою:Баюшки-баю!Баюшки-баю!
Радость
Рады, рады, радыСветлые берёзы,И на них от радостиВырастают розы.
Рады, рады, радыТёмные осины,И на них от радостиРастут апельсины.
То не дождь пошёл из облакаИ не град,То посыпался из облакаВиноград.
И вороны над полямиВдруг запели соловьями.
И ручьи из-под землиСладким мёдом потекли.
Куры стали павами,Лысые – кудрявыми.
Даже мельница – и таЗаплясала у моста.
Так бегите же за мноюНа зелёные луга,Где над синею рекоюВстала радуга-дуга.
Мы на радугуВска-ра-б-каемся,Поиграем в облакахИ оттуда вниз по радугеНа салазках, на коньках!
Барабек (Английская песенка)
КАК НУЖНО ДРАЗНИТЬ ОБЖОРУ
Робин Бобин БарабекСкушал сорок человек,И корову, и быка,И кривого мясника,И телегу, и дугу,И метлу, и кочергу,Скушал церковь, скушал дом,И кузницу с кузнецом,А потом и говорит:«У меня живот болит!»
Зарубежные сказки
Ганс Христиан Андерсен (1805–1875)
Ганс Христиан Андерсен родился 2 апреля 1805 года в городе Оденсе на острове Фюн. Отец Андерсена был бедным башмачником, мать была прачкой из бедной семьи. С детства мальчик рос мечтателем и сочинителем, часто устраивал домашние спектакли. Отец Андерсена очень рано умер, и мальчику пришлось работать, чтобы помогать матери кормить семью. Он был подмастерьем у ткача, затем у портного, потом Андерсен работал на сигаретной фабрике. В раннем детстве Ганс Христиан был замкнутым ребёнком, любимой игрой которого был кукольный театр. Первая книга Андерсена популярностью не пользовалась, её никто не покупал, и она пошла на обёртку. Но это его не сломило, и Андерсен продолжил писать. В 1835 году выходят его «Сказки», их популярность быстро растёт. Что интересно, сам Андерсен их не любил, не считал серьёзными произведениями.
Стойкий оловянный солдатик
Было когда-то двадцать пять оловянных солдатиков, родных братьев по матери – старой оловянной ложке, ружьё на плече, голова прямо, красный с синим мундир – ну, прелесть что за солдаты! Первые слова, которые они услышали, когда открыли их домик-коробку, были: «Ах, оловянные солдатики!» Это закричал, хлопая в ладоши, маленький мальчик, которому подарили оловянных солдатиков в день его рождения. И он сейчас же принялся расставлять их на столе. Все солдатики были совершенно одинаковы, кроме одного, который был с одной ногой. Его отливали последним, и олова немножко не хватило, но он стоял на своей ноге так же твёрдо, как другие на двух; и он-то как раз и оказался самым замечательным из всех.
На столе, где очутились солдатики, было много разных игрушек, но больше всего бросался в глаза дворец из картона. Сквозь маленькие окна можно было видеть дворцовые покои; перед самым дворцом, вокруг маленького зеркальца, которое изображало озеро, стояли деревца, а по озеру плавали и любовались своим отражением восковые лебеди. Всё это было чудо как мило, но милее всего была барышня, стоявшая на самом пороге дворца. Она тоже была вырезана из бумаги и одета в юбочку из тончайшего батиста; через плечо у неё шла узенькая голубая ленточка в виде шарфа, а на груди сверкала розетка величиною с лицо самой барышни. Барышня стояла на одной ножке, вытянув руки, – она была танцовщицей, – а другую ногу подняла так высоко, что наш солдатик её и не увидел, и подумал, что красавица тоже одноногая, как он.
«Вот бы мне такую жену! – подумал он. – Только она, как видно, из знатных, живёт во дворце, а у меня только и есть, что коробка, да и то в ней нас набито двадцать пять штук, ей там не место! Но познакомиться всё же не мешает».
И он притаился за табакеркой, которая стояла тут же на столе; отсюда ему отлично было видно прелестную танцовщицу, которая всё стояла на одной ноге, не теряя равновесия.
Поздно вечером всех других оловянных солдатиков уложили в коробку, и все люди в доме легли спать. Теперь игрушки сами стали играть в гости, в войну и в бал. Оловянные солдатики принялись стучать в стенки коробки – они тоже хотели играть, да не могли приподнять крышки. Щелкунчик кувыркался, грифель писал по доске; поднялся такой шум и гам, что проснулась канарейка и тоже заговорила, да ещё стихами! Не трогались с места только танцовщица и оловянный солдатик: она по-прежнему держалась на вытянутом носке, простирая руки вперёд, он бодро стоял и не сводил с неё глаз.
Пробило двенадцать. Щёлк! – табакерка раскрылась.
Там не было табаку, а сидел маленький чёрный тролль; табакерка-то была с фокусом!
– Оловянный солдатик, – сказал тролль, – нечего тебе заглядываться!
Оловянный солдатик будто и не слыхал.
– Ну постой же! – сказал тролль.
Утром дети встали, и оловянного солдатика поставили на окно.
Вдруг – по милости ли тролля или от сквозняка – окно распахнулось, и наш солдатик полетел головой вниз с третьего этажа, – только в ушах засвистело! Минута – и он уже стоял на мостовой кверху ногой: голова его в каске и ружьё застряли между камнями мостовой.
Мальчик и служанка сейчас же выбежали на поиски, но сколько ни старались, найти солдатика не могли; они чуть не наступали на него ногами и всё-таки не замечали его. Закричи он им: «Я тут!» – они, конечно, сейчас же нашли бы его, но он считал неприличным кричать на улице, он ведь носил мундир!
Начал накрапывать дождик; сильнее, сильнее, наконец хлынул ливень. Когда опять прояснилось, пришли двое уличных мальчишек.
– Гляди! – сказал один. – Вон оловянный солдатик! Отправим его в плавание!
И они сделали из газетной бумаги лодочку, посадили туда оловянного солдатика и пустили в канавку. Сами мальчишки бежали рядом и хлопали в ладошки. Ну и ну! Вот так волны ходили по канавке! Течение так и несло, – немудрено после такого ливня!
Лодочку бросало и вертело во все стороны, так что оловянный солдатик весь дрожал, но он держался стойко: ружьё на плече, голова прямо, грудь вперёд!
Лодку понесло под длинные мостки: стало так темно, точно солдатик опять попал в коробку.
«Куда меня несёт? – думал он. – Да, это всё шутки гадкого тролля! Ах, если бы со мною в лодке сидела та красавица – по мне, будь хоть вдвое темнее!»
В эту минуту из-под мостков выскочила большая крыса.
– Паспорт есть? – спросила она. – Давай паспорт!
Но оловянный солдатик молчал и ещё крепче сжимал ружьё. Лодку несло, а крыса плыла за ней вдогонку. У! Как она скрежетала зубами и кричала плывущим навстречу щепкам и соломинкам:
– Держи, держи его! Он не внёс пошлины, не показал паспорта!
